Борисоглебский монастырь на Смядыни

Давайте посмотрим на место, где сейчас заново проходят археологические раскопки, и которое хотят возродить, а именно Борисоглебский монастырь на Смядыни.

Итак, представляем материал «Собор Борисоглебского монастыря на Смядыни (1145 г. – XVII в.)», Н.Н. Воронин, П.А. Раппопорт

Собор Борисоглебского монастыря на Смядыни под Смоленском чрезвычайно важен для истории смоленского зодчества, так как это второй после Успенского собора в детинце памятник, постройка которого заслужила специального упоминания в летописи. Таким образом, этот храм имеет твердую и точную дату.

Речка Смядынь при впадении в Днепр образовывала удобную для остановки судов бухту. Это в значительной степени определило последующую историю и значение данного района как западного, обращенного к Киеву порта Смоленска. Здесь, в устье Смядыни, в 1015 г. насад князя Глеба был настигнут ладьями посланных Святополком убийц и Глеб был зарезан. В 1019 г. его прах перевезли в Вышгород (близ Киева). Видимо, вскоре после канонизации Бориса и Глеба в устье Смядыни обосновался посвященный их памяти монастырь. Возможно, это произошло в начале XII в., когда Владимир Мономах заложил главный храм Смоленска — Успенский собор — и вполне естественно было подчеркнуть причастность Смоленска к культу первых русских святых основанием монастыря на месте убийства Глеба. Монастырь был, конечно, деревянным и, очевидно, в первые годы княжения Ростислава Мстиславича был укреплен так, что в 1138 г. послужил базой для острой политической операции: здесь был схвачен и заточен смолянами изгнанный из Новгорода князь Святослав Ольгович: «А самого Святослава яша на пути смолняне и стрежахуть его на Смядыне в манастыри».

Идейно-политическое значение монастыря было подчеркнуто закладкой здесь в 1145 г. князем Ростиславом Мстиславичем каменного храма: «В то же лето заложиша церковь камяну на Смядине, Борис и Глеб, Смольньске». Большой монастырский собор был построен не в один год. Высказывалось мнение, что строительство продолжалось с 1145 по 1147 г. В действительности строительство большого храма и его роспись должны были занять еще больше времени, возможно до 1150 г.

Примечательно, что удаленный от города монастырь получил обширный каменный храм одновременно с монументальным строительством Ростислава в детинце — достройкой Успенского собора. Здесь, может быть, сказалось и влияние первого смоленского епископа Мануила, заинтересованного в подъеме церковной значимости епархии пропагандой культа святых князей, и особенно места гибели Глеба.

В летописном рассказе о погребении в соборе Борисоглебского монастыря умершего в 1197 г. смоленского князя Давида Ростиславича говорится: «И положиша и во церкви святую мученику Христову Борису и Глебу, во отни ему благословении, юже бе создал отець его Ростислав». Таким образом, очевидно, что храм был построен Ростиславом как собор монастыря смоленской княжеской династии. К сожалению, в литературе еще продолжает жить созданная главой смоленского краеведения XIX в. С. П. Писаревым теория о том, что Смядынь была укрепленной княжеской резиденцией («княжеским городом») и обособленным от Смоленска крупным торгово-ремесленным поселением. Эта концепция, подогреваемая патриотическим стремлением создать преувеличенное представление о размерах территории горячо любимого древнего Смоленска и о его славе, основана главным образом на произвольном толковании письменных источников.

Так, одним из исходных пунктов было неправильное толкование текста летописи о том, что восстание смолян в 1440 г. разыгралось около «церкви Бориса и Глеба в городе». С. П. Писарев считал, что «в городе» (т. е. в крепости XII в.) церкви Бориса и Глеба не было и что смядынский Борисоглебский собор и был храмом специально огражденного «княжеского города» на Смядыни. Почтенный историк Смоленска усматривал здесь в каждой складке местности следы валов и в каждом овраге — остатки рвов. Эту теорию разделял и И. И. Орловский. Но ее блестяще опроверг Г. Бугославский, доказавший наличие второй древней церкви Бориса и Глеба внутри смоленской крепости.

Против признания Смядыни крупным «княжеским городом» говорят и археологические наблюдения. Шурфы, заложенные в 1958 г. Д. А. Авдусиным между обоими храмами Смядыни, не обнаружили культурного слоя и не дали вещевых находок. Шурф около устья Смядыни (близ так называемого Глебовского колодца) выявил лишь слой плинфяной крошки, видимо являющейся отложением поры разрушения храмов. Следы, относящиеся ко времени гибели памятников, отметил и С. П. Писарев: «В разных местах его (монастыря. — Н. В., П. Р.) на пространстве двух десятин земли около курганов (руин) весною, когда почва бывает обнажена, примечаются остатки каменных фундаментов бывших зданий монастыря».