Сегодня мы совершим прогулку по улицам, носящим имена Николаева и Багратиона. Они не изобилуют памятниками старины, но достойны, чтобы познакомиться с ними.
Вначале прогуляемся по улице Николаева. Она протянулась от проспекта Гагарина в юго-западном направлении, её продолжением является Краснинское шоссе. Нынешнее название улица получила в 1962 году в честь лётчика-космонавта Адрияна Григорьевича Николаева (1929-2004). В вышеуказанном году он совершил свой первый космический полёт. Но какое отношение этот человек, уроженец Чувашии, имел к Смоленску, спросите вы? Ответ прост: с 1954 по 1960 годы после окончания школы воздушных стрелков при авиаучилище он проходил службу в 401-ом истребительном авиаполку, дислоцированном в то время в нашем городе. После полёта в космос он стал почётным гражданином Смоленска. А в 2011 году на улице, по которой мы идём, у дома №7 был открыт бронзовый бюст А.Г. Николаева, автором которого является заслуженный художник Чувашии скульптор Владислав Немцев. Прежде же улица Николаева называлась 1-ой Краснинской, до того – Краснинским большаком. На картах второй половины XVIII века она именовалась Могилёвским трактом. Это часть знаменитой Старой Смоленской дороги. Хотя, не всегда улица Николаева совпадала с ней. До захвата Смоленска поляками в 1611 году эта знаменитая дорога проходила вдоль реки Ясенная к Днепру и далее в город. Спрямить же дорогу от указанной реки до города приказал польский король Сигизмунд III.
По Краснинской дороге к городу 2 августа 1812 года подходили основные силы французской армии во главе с Наполеоном. Им мужественно противостояли воины дивизии генерала Д.П. Неверовского, построившись в боевое каре, от Красного до Смоленска. И хоть им пришлось отступать (это отступление французский император назвал «львиным»), в результате боёв на Краснинском большаке было выиграно время. Это дало возможность основным русским силам отойти из-под Витебска, перегруппироваться в Смоленске и попытаться удержать город. В конце октября—начале ноября по этой же дороге отступали войска неприятеля. Эта дорога находилась в эпицентре событий и в 1941 году — именно по ней 15 июля к городу подошли фашистские войска.
За серьёзное благоустройство улицы принялись в 30-е годы прошлого века. Тогда на ней построили несколько солидных зданий, уцелевших до сегодняшнего времени. Одно из них — дом №47. Он предназначался для командного состава РККА. Во время оккупации фашистские захватчики устроили в нём военный госпиталь. Соседнее здание, занятое школой №26, построено в 1936 году за рекордно короткий срок — всего 4 месяца. Школа здесь располагалась изначально. В 1937 году, когда отмечали 100-летие со дня смерти А.С. Пушкина, ей присвоили имя поэта. В 1939-1940 годах здесь работало артиллерийское училище. В ночь на 29 июня 1941 года в здание попала одна из фашистских авиабомб, и оно сгорело. После войны его восстановили, и снова — в короткий срок. Вернувшейся в его стены школе в 1966 году вернули имя А.С. Пушкина. А в следующем году перед учебным заведением установили бюст поэта (скульптор А.Г. Сергеев). Средства на его создание собирали школьники, работая на уборке урожая в колхозе, сдавая макулатуру, пожертвования вносили учителя и родители.
Во время Великой Отечественной войны 1-ая Краснинская улица почти полностью выгорела. Из дореволюционной застройки до нашего времени сохранились только один кирпичный двухэтажный дом (№10) и деревянный одноэтажный по-соседству с ним. После освобождения города жители восстановили частные дома, которые летом в буквальном смысле утопали в садах. Вот как вспоминает о том, какой была эта улица в послевоенные годы, житель города Евгений Александрович Панюшкин: «Сам я родился в семье военнослужащего в Московской области. В Смоленск же отца перевели на службу в 1946 году. Семья наша поселилась в уцелевшем довоенном доме. Ныне это дом №47 по улице Николаева, тогда – 1-ой Краснинской. Это здание, а также два соседних, передали тогда под размещение семей военнослужащих, а на первом этаже открыли военторг. Помню, насколько мне, ребёнку, огромным казался наш дом (я здесь жил до 1985 года). Почти все подъезды в нём были сквозными, под зданием были большие подвалы, выходившие за пределы самой постройки в сторону Чуриловского оврага. Башенка над зданием выполняла функции водокачки. Фасады дома были тогда неоштукатуренными.
На месте нынешних многоэтажек в сторону центра города долгое время стояли частные дома. Рядом с ними ютились небольшие приусадебные участки и сады — район был очень зелёным. Здесь же протекала небольшая речушка, над которой был переброшен деревянный мостик. Скорее всего, тогда и появилось известное среди смолян выражение «на бережке». Помню, как мы, послевоенные пацаны, находили оружие (а этого «добра» было много, особенно в Чуриловском овраге), как из обреза винтовки сделали самопал и решили под упомянутым выше мостиком его испытать. При этом неудачном эксперименте я повредил палец и глаз. Впрочем, в то время такое случалось часто.
На месте здания, в котором находился памятный многим ресторан «Смоленск», долгое время было болото и три небольших озерца. В них ловили мелкую рыбёшку, полоскали бельё, детвора купалась, а весной плавала на льдинах. Рядом работал закрытый позже пункт приёма металлолома. Когда в начале 60-х по 1-ой Краснинской провели трамвай, на этом месте устроили разворотное кольцо. Это позже, в 1972 году, когда насыпали дамбу и по ней проложили улицу Нахимова, линию проложили в нынешнем варианте. А тогда, в начале 60-х…. Какова была радость видеть на своей улице этот вид транспорта! Когда детишки, да и мы, ставшие к тому времени вполне взрослыми, любили пошалить – прокатиться на так называемой «киле» или «колбасе» сзади вагона. Или же прицепиться за это устройство на самодельных санках-драндулях и ехать вслед за трамваем. У перекрёстка с проспектом Гагарина, который мы долгое время называли Киевкой, умудрялись отцепиться и ждали вагона, чтобы поехать назад. Ох, и гоняли нас за это!
Параллельно 1-ой Краснинской, к северу от неё, проходила ещё одна улица с вполне официальным именем – Зелёная. Она также была застроена частными домами и утопала в садах. Помню, как за этой улицей, на склоне Чуриловского оврага, или как называли это место – Казбек, сразу после войны постоянно взрывали найденные снаряды. Улицы Зелёной не стало, когда на её месте построили пятиэтажки, а в 1972 году дом, прозванный в народе «адмиралтейским». В нём долгое время был магазин «Океан». И хотя в наши дни этого магазина нет – на его месте современные торговые точки – смоляне по-прежнему говорят: «Встретимся у «Океана». Волей судьбы в этом доме я живу с 1985 года. А вспоминая послевоенное время, хочу сказать: да, было трудно. Но мы, одержимые энтузиазмом, верой в хорошее будущее, были счастливы и старались сделать всё во благо города».
Что же, большое спасибо Евгению Александровичу за воспоминания. Улица Николаева действительно серьёзно изменилась в 60-70-е годы прошлого столетия. Помимо трамвайной линии и строительства многоэтажек, в 1963 году, к 1100-летию города, был построен кинотеатр, получивший название «Юбилейный». Первый фильм, демонстрировавшийся в нём – «Три плюс два». Это культурное заведение закрыли в недавнем прошлом. Благо, здание передали Камерному театру. А смоляне более старшего поколения помнят то время, когда рядом с кинотеатром (как не хочется говорить бывшем) росли бальзамический тополь, шиповник, который, как поётся в известном романсе, «был краше садовых роз». Увы, сейчас посадок намного меньше. И не только у Камерного театра, а и на всей улице. Совсем недавно безжалостно расправились с липами у бывшего «Океана».
В 1993 году на улице построили современный по тем временам универсам «Центральный» (ныне торговый комплекс «Центрум»). А когда-то здесь находился Краснинский рынок (не нынешний, что по-соседству). На нём можно было купить всё: продукты питания, керосинки и примусы, изделия ремесленников. Впоследствии рынок стал специализироваться на продаже одежды и обуви, превратившись в обыкновенную «толкучку» или, как говорили, «барахолку». А ещё позже она перебралась в конец улицы Николаева. И это всё памятно смолянам более старшего поколения.
А нам пора оставить улицу Николаева, пройдя её более старый и интересный отрезок. Наш путь лежит на улицу Багратиона. Имя знаменитого полководца и героя Отечественной войны 1812 года эта городская магистраль получила в 1962 году к 150-летию победы над Наполеоном. Прежде улица называлась Большой Чернушенской, поскольку, начинаясь от Краснинской дороги вела в бывшую деревню Чернушки. Формирование улицы началось перед Великой Отечественной войной, а завершилось в 60-е годы прошлого века, когда построили дамбу через Чуриловский овраг, напрямую соединивщую улицу с центром города.
До революции территория, по которой проходит начальный отрезок улицы, принадлежала военному ведомству. Здесь был расквартирован Нарвский полк (отсюда название соседней улицы – Нарвская). А там где в наши дни стоит здание Управления ГО и ЧС располагались артиллерийские казармы.
Нарвский 3-й генерал-фельдмаршала князя Михаила Голицына пехотный полк (таково его полное название) был сформирован в декабре 1703 года в Москве генералом Стрешнёвым. Полк принимал участие во многих войнах XVIII века, оборонял Смоленск в составе корпуса Н.Н. Раевского в 1812 году (в столетнюю годовщину победы над Наполеоном на крепостной стене в честь полка установили памятную доску), защищал Шевардинский редут на Бородинском поле. За отличие в заграничном походе русской армии в 1813-1814 годах, в частности, в сражении при Лаоне, личный состав Нарвского полка удостоился особых знаков на шапки. А за участие в русско-турецкой войне 1877-1878 годов полк получил Георгиевское знамя. Распущен Нарвский полк был во время революции. Естественно, у Вас, уважаемый читатель, возник вопрос: а почему полк, расквартированный в Смоленске, назывался Нарвским? Этому есть объяснение – название он получил за участие в штурме Нарвы во время Северной войны. Одно время в XVIII веке он назывался I Владимирским, но в 1727 году ему вернули прежнее имя.
В наследство от Нарвского полка нам досталось несколько зданий, в их числе дома № 13, 14 и 16 в городке Коминтерна (к востоку от ул. Багратиона от её начала до бывшего завода холодильников). Эти двухэтажные постройки занимали казармы для низших офицерских чинов. Также сохранились дом № 15 – в нём было Офицерское собрание и ещё один дом рядом с ним. Все перечисленные здания относятся к рубежу XIX-XX веков и являются памятниками архитектуры регионального значения.
В числе построек, некогда принадлежавших Нарвскому полку, была типовая полковая церковь во имя апостола Матвея, построенная в 1912-1913 годах и освящённая полковым священником Фёдором Филимоновичем Скальским. Её разрушили во время Великой Отечественной войны. Фотографий этого храма, к сожалению, не сохранилось. Известно, что автором проекта был Ю.Д. Иванов, оформлением занимался известный в то время в Смоленске художник, преподаватель рисунка в епархиальном училище Виталий Мушкетов. По желанию священников иконы в церкви были лишены иконописного шаблона. Большой интерес представлял иконостас, выполненный в виде силуэта древненовгородской церкви с тремя главками.
За городком Коминтерна на спуске в Чуриловский овраг есть необычный, можно сказать, загадочный объект. Он представляет собой сравнительно небольшое железобетонное сооружение, имеющее вход, отверстия в стенах и люк верху. Когда, кем и в каких целях этот объект был построен – неизвестно. Это породило не только массу вопросов, но и всевозможных толков, предположений, а то и легенд. Есть мнение, что это бывшая вошебойка, в которой во время войны фашисты выпаривали вшей из одежды. Есть и ещё одна версия об использовании этого сооружения – это остатки печи крематория или газовой камеры, построенной оккупантами для уничтожения советских военнопленных и мирных жителей. Возможно, в камеру помещали людей, а через люк её заполняли специальным газом. Данная версия появилась не случайно, поскольку именно в этом районе во время Великой Отечественной войны фашисты устроили так называемый концлагерь «Южный». Но всё дело в том, что этот объект виден на аэрофотосъёмке, сделанной ещё до фашистской оккупации в конце июня 1941 года. Возможно, здесь некогда находился каземат или карцер Нарвского полка. На наш взгляд, это всего лишь бывшие очистные сооружения.
Концлагерь «Южный» был филиалом «Шталага №126» (находился в районе нынешних улиц Нормандии-Неман и Зои Космодемьянской, ныне на его месте мемориальный комплекс). Появление филиала связывают с эпидемией сыпного тифа в основном лагере. Сюда отправляли в изоляцию заболевших военнопленных. Заключённые, больные и обессилевшие, содержались в бывших казармах, складских помещениях и конюшнях Нарвского полка. Здания вмещали до четырёх тысяч человек, однако фашисты держали в концлагере до тридцати тысяч. Освещения, отопления и даже деревянного пола в помещениях не было. Везде царила страшная антисанитария. Пища выдавалась два раза в день. Ею была так называемая баланда – жидкая похлёбка с затхлой и неочищенной картошкой. Хлеб давали нерегулярно, по 150-200 граммов в сутки, при этом в него добавляли до 50% опилок. Лучше всего положение в лагере характеризуют воспоминания бывшего военнопленного Г.М. Итунина: «Как только пленные вступали на территорию лагеря, прямо у ворот производился обыск, изымались часы, бритвы, ножи, плащ-палатки, одеяла и обувь. После этого пленные без всякого учёта загонялись в холодные раскрытые бараки, совершенно не приспособленные для жилья, без всяких отопительных приборов и деревянного пола. Бараки настолько плотно набивались военнопленными, что выйти из барака тому, кто вошёл первым, из-за тесноты не было никакой возможности. Земляной пол настолько был размешан, что ноги утопали в грязи по голенища. Военнопленные спали друг на друге в три яруса. Когда начались морозы, то спавшие внизу военнопленные замерзали в грязи, а одежда постоянно примерзала к земле. Освещения в бараках никакого не было. Естественные надобности военнопленные отправляли здесь же, в бараках. Ночью в бараках стоял смрад, стоны больных и раненых, которых было много среди военнопленных. Никакой медицинской помощи совершенно никому не оказывалось в течение октября-декабря месяцев 1941 года. Больные тифом и дизентерией, раненые находились вместе со здоровыми, последние заражались, и зимой 1941 года сыпной тиф имел очень большое распространение. Вшивость в лагере достигла неимоверных размеров, вши кишели по поверхности одежды. Баня и санобработка отсутствовали до половины 1942 года». Комментарии, как говорится, излишни.
От истощения, холода, болезней, изнурительных работ и кровавого фашистского террора в филиале концлагеря №126 ежедневно погибало до 300 человек. Умерших хоронили здесь же, на склоне Чуриловского оврага. А в общей сложности оккупанты здесь загубили 15 тысяч человек, памяти которых посвящён малоизвестный среди смолян мемориал в конце улицы Нарвской. На стеле выбиты слова М.В. Исаковского: «Здесь бушевала война, здесь умирали советские люди, мы не забудем их имена, и подвиг их не забудем». Глядя на мемориал, приходишь к мысли: таким местам надо уделять больше внимания. А сохранившееся до наших дней постройки бывшего концлагеря, где в наши дни склады и автосервис, вполне можно было музеефицировать.
Возвращаемся на улицу Багратиона и идём дальше, оставив позади корпуса бывшего завода холодильников. К слову, первые холодильники это предприятие выпустило в 1964 году и надо отметить, что они пользовались большим спросом. Недавно предприятие закрыли. Жаль.
А мы тем временем оказались рядом с самолётом-бомбардировщиком Ту-16, установленным в мае 1985 года к присвоению Смоленску звания «город-герой». Причину установки самолета именно такого типа объясняет надпись на доске, закреплённой на постаменте: «В 1940 г. в г. Смоленске был сформирован 212 отдельный дальний бомбардировочный авиационный полк – ядро будущей авиации дальнего действия. Его первым командиром был назначен Голованов Александр Евгеньевич, впоследствии ставший Главным маршалом авиации».
Бомбардировщик, установленный в Смоленске, осенью 1984 года перегнали в Оршу из эстонского города Тарту, где дислоцировался полк авиации дальнего действия. Приземляться в нашем городе сразу не решились, поскольку длина посадочной полосы на аэродроме «Северный» в то время была намного короче, чем было необходимо для таких самолётов. Из Орши самолёт направился в Смоленск. При этом, в целях сокращения возможных жертв, его экипаж был сокращён всего до трёх человек. Посадку в экстремальных условиях осуществляли командир экипажа, генерал-майор авиации Анатолий Васильевич Долгих, второй пилот, полковник Валентин Васильевич Баранов и штурман, подполковник Александр Фёдорович Осипов. Штурман вспоминал: «Мы могли тогда снести половину Королёвки. После посадки Ту-16 в Орше единственное, что у него работало – это двигатели. У него были треснувшие лонжероны, отсутствовали тормозные парашюты. А из навигационного оборудования имелось только три простейших прибора. Поэтому в полёте пришлось ориентироваться по Днепру. Четвёртого октября 1984 года, в назначенное командованием время мы на высоте всего 100 метров прошли над штабом, находившимся тогда рядом с заводом холодильников. Манёвр сложный – ведь неподалёку находилась почти 200-метровая телевышка. Но гораздо сложнее оказалось приземлиться на короткой полосе аэродрома. При заходе на посадку пришлось открывать бомболюки — у них на Ту-16 большая площадь. Они-то и помогли остановиться».
После этого последнего полёта с самолёта сняли двигатели и рабочие механизмы. В район улицы Багратиона его доставили ночью. Крылья везли отдельно от фюзеляжа, собирали их на месте. Любопытно, что горожан об этом никто не предупредил. Вот тогда и родился слух о том, что военный самолёт совершил ночью на улице Багратиона вынужденную посадку.
Оказавшись в западной части Смоленска, осмотрим последний отрезок улицы Багратиона, совсем непохожий на предыдущие. Здесь нет такого оживлённого автомобильного движения, не ходит трамвай. В конце улицы в 1975 году была высажена берёзовая роща. Именно в этом районе прежде и находилась деревня Чернушки, вошедшая затем в черту города. Здесь, на месте домов № 44 и 46, относящихся ко 2-му Краснофлотскому переулку, был расположен один из древнейших русских православных монастырей – Спасский. Кем и когда он был основан – точно не известно, а впервые упомянут в XII веке. До наших дней сохранилась гравюра начала XVII столетия, выполненная поляком Вильгельмом Гондиусом, с изображением монастыря. Обитель была разрушена русскими воинами во время войны 1631-1634 годов, которую вело Российское государство за возвращение Смоленска, дабы неприятель не смог использовать постройки в качестве опорной базы.
Дореволюционный исследователь смоленских святынь Н.В. Трофимовский пишет, что в этом районе ещё в XIX века были видны монастырские руины. Окончательно они исчезли в 1941 году, когда на этом месте строились окопы и блиндажи. Впоследствии здесь проводились раскопки, руины исследовали, а затем это место просто застроили. Уместным было бы поставить здесь информационный знак.
Автор: Николай Михайлович Сквабченков, член союза краеведов России;
Опубликовано в журнале «Тренд» №6 [24] / декабрь 2016