Смолянам привычен холмистый рельеф города, а вот гости эту особенность отмечают в первую оче­редь. Из-за высоты и крутизны склонов мы называем холмы горами. Во время сегодняшней прогулки мы окажемся на одной из них – Казанской – и по­знакомимся с проходящей здесь улицей Бакунина. Старшему поколению она памятна как Казанка, а в советское время её зачастую называли «Бакухой» — так окрестили район, где в темное время суток было весьма опасно появляться.

Улица Бакунина была проложена в конце XVI века во время строительства крепостной стены — по ней подвозили необходимые строительные материалы. Поскольку улица круто спускается вниз по склону холма, гулять по ней удобнее, начиная от улицы Пржевальского.

Застроена улица домами разного времени. Мы же, прежде чем с ними познакомиться, заглянем в неболь­шой соседний переулок, также носящий имя Бакунина. Там сохранилась единственная в этом районе построй­ка начала XX века — дом № 4а. Несмотря на то что этот дом пребывает ныне в заброшенном виде, он весьма интересен. В его оформление включены элементы трёх стилей: эклектики, барокко и модерна. К сожалению, нам не известны ни бывшие владельцы дома, ни его архитектор. Зато мы можем предположить, что кирпич, использованный при строительстве, был изготовлен на известном в то время в городе изразцово-кафельном заводе. Предприятие находилось на Покровской горе. Его основатель и первый владелец — Пётр Андреевич Будников, после смерти которого завод перешёл в руки его сына Александра. На кирпиче, вероятнее всего, вы­биты именно его инициалы — «А Б».

Казанская церковь

Улица, по которой мы сегодня гуляем, имя идео­лога анархизма получила в советское время. Её прежнее название — Большая Казанская, рядом же находилась Малая Казанская. Эти топонимы, как и название холма, по которому проходит наша сегод­няшняя героиня, — от церкви Казанской иконы Божией Матери.

Первая, деревянная, Казанская церковь была по­строена в этом районе во второй половине XVII века. После того, как храм обветшал, в 1763-1767 годах «усер­дием прихожан» на его месте возвели новый, каменный. Новая церковь имела два тёплых престола: главный, во имя Казанской иконы Божией Матери, и в приделе, во имя святителя Митрофана Воронежского. Во время Отечественной войны 1812 года храм полностью выгорел внутри и был восстановлен через три года. По сравне­нию с другими, прихожан в нём было всегда немного (в частности, в конце XIX века — 60 с небольшим человек). Это вполне объяснимо: недалеко находилось несколько других церквей. Согласно архивным данным, Казанская церковь была снесена в 1934 году. Теперь на её месте, чуть ниже дома №3, сквер.

Есть основания полагать, что средства на возведение Казанской церкви были пожертвованы смоленским куп­цом II гильдии Филиппом Матвеевичем Нашиванкиным (он же выделил деньги и на строительство Крестовоздвиженского храма в Заднепровье). Происходил этот купец из старинного смоленского мещанского рода, занимался торговлей хлебом и пенькой, имел приличный оборот.

В 24 года Нашиванкин женился. В семье родились три дочери, старшая из которых умерла ещё во младенчестве. Глава же семейства ждал появления на свет сына-наследника. Когда Нашиванкину исполнилось 46 лет, родился мальчик. Как и отца, его назвали Филиппом. Но радость, увы, была недолгой: вскоре после родов умерла жена купца, а вслед за ней и двухмесячный сын. Рухнули все возникшие с рождением сына надежды Нашиванкина на появление преемника торговых дел. Эта трагедия прои­зошла как раз во время строительства Казанской и Крестовоздвиженской церквей, и купец решил пожертвовать деньги на столь благородное дело. Филипп Матвеевич больше не женился. Оставшись вдовцом, он воспитывал дочерей и продолжал заниматься предпринимательской деятельностью, умер в 1774 году с покаянием, о чём было записано в метрической книге.

Храмовая икона Казанской церкви — Казанская икона Божией Матери — всегда пользовалась на Руси особым почитанием. Ею благословляют вступающих в брак, её по­мещают у детских кроваток. Ей посвящены два праздни­ка: 21 июля, в память чудесного обретения иконы в Казани в 1579 году, и 4 ноября, в память об освобождении Москвы от интервентов II народным ополчением в 1612 году (счи­тается, что Казанский образ сопровождал освободите­лей). Поэт Сергей Городецкий в 1915 году написал:

У Казанской Божией Матери
Тихо теплятся огни.
Жёны, дочери и матери
К ней приходят в эти дни.
И цветы к Её подножию
Ставят с жаркою мольбой:
Матерь-Дева, с силой Божией
Охрани ушедших в бой.
Над врагом победу правую
Дай защитникам Руси,
Дай сразиться им со славою
И от смерти их спаси.

В наше время 4 ноября россияне отмечают День наци­онального единства.

Теперь нам пора продолжить знакомство с исто­рией улицы Бакунина. У здания, занятого Смоленской торгово-промышленной палатой, осмотрим памятник уроженцу Смоленщины Григорию Потёмкину — крупному государственному и военному деятелю эпохи Екатерины II. Памятник открыли в 2011 году по проекту скульптора Валерия Гращенкова. Имя Г.А. Потёмкина в последнее время часто вспоминают в связи с приобретением Рос­сией Крыма. Именно стараниями Потёмкина в 1783 году к России впервые был присоединён Крым (Таврида), за что светлейший получил по указу императрицы титул князя Таврического и одноимённый дворец в Санкт-Петербурге в подарок. Екатерина II восторженно отзывалась о нашем земляке: «Это человек высокого ума, редкого разума и превосходного сердца». Побольше бы таких людей!

Жилой городок льнокомбината

В былые времена Смоленщина славилась возделы­ванием и обработкой льна — недаром её называли «льняным полем России». В городе работал один из крупнейших в стране льнокомбинатов. Его строительство велось в 30-е годы прошлого века. Одновременно в рай­оне улицы Бакунина строился жилой городок для работ­ников предприятия. По проекту его комплекс должен был состоять из семи монументальных домов в модном тогда стиле конструктивизма. Это была по тем временам пере­довая стройка, где претворялось в жизнь постановление ЦК ВКП(б) 1930 года «О работе по перестройке быта». В документе говорилось о необходимости максимального обобществления быта людей. Это и привело к своеобраз­ному решению: в городах строились жилкомбинаты с крупными домами. А вот квартиры в них предполагалось сделать маленькими, ведь большую часть жизни человек должен проводить в коллективе: в читальных залах, на спортплощадках, на общественных собраниях. В таких домах особое внимание уделялось лестничным простран­ствам — они были огромными, чтобы жильцы там собира­лись и общались.

В жилом городке льнокомбината не всё сумели сделать так, как планировали. Часть городка была уничтожена во время Великой Отечественной войны. До наших дней сохранились дома № 5 (по-народному — Пентагон), 10 и 12. Надо признать, они и сейчас являются украшением улицы. Дом №10, который народ окрестил Вашингтоном, — один из самых необычных. Его построили в 1936 году — эта дата выбита на декоративных вазах, стоящих перед главным фасадом. Аркой дом обращён в ту сторону, где планиро­валось создать большой парк, который простирался бы до Днепра. Перед аркой устроили лестницу, пребывающую в наши дни в печальном виде. Парк так и не был разбит, а зелёная зона в этом месте получила название сквера имени Пестеля. И это неслучайно: ранее здесь находилось лютеранское кладбище, на котором похоронили родите­лей декабриста.

Лютеранское кладбище

Сохранявшееся до конца XVIII века приграничное поло­жение Смоленска приводило к проникновению в город­скую жизнь различных элементов из Западной Европы, в том числе и к наличию трёх направлений в христианстве: православия, католицизма и протестантизма. Одним из самостоятельных течений последнего является люте­ранство, возникшее в Германии в XVI веке. V Смоленского евангелическо-лютеранского прихода был свой молель­ный дом в Офицерской слободе. В 1812 году он сгорел вместе с квартирой пастора и церковным архивом. Через два года император Александр I лично пожертвовал люте­ранской общине Смоленска 5 тысяч рублей для постройки новой кирхи. Вероятнее всего, не последнюю роль в таком внимании царя к нуждам общины сыграл тот факт, что смо­ленским губернатором в то время был Казимир Иванович Аш, лютеранин по вероисповеданию.

Новую церковь построили в короткий срок на ме­сте, где мы остановились. В 1814 году её освятил пастор Флорентин Моцальский. Впоследствии рядом с кирхой возникло кладбище, на котором хоронили приверженцев лютеранства. Здесь в 1820 году был упокоен и барон К.И. Аш. Кладбище продолжало действовать и после того, как в се­редине XIX века император Николай I подарил смоленским лютеранам для строительства новой кирхи участок земли на Блонной улице (ныне ул. Ленина).

В первые годы после революции кладбище имело вполне благоустроенный вид. Получить представление о том, каким оно тогда было, мы можем, обратившись к воспоминаниям коренной смолянки Натальи Ивановны Витковской (1914-1999), проживавшей в этом районе с рождения и до 1939 года: «Со стороны Б. Казанской улицы, с востока, открывали вход большие красивые деревянные ворота, окрашенные в голубой цвет. Наверху помещалась икона. Всё кладбище окружала ограда. У задней (западной) стороны, выходящей на Казанскую гору, стоял домик, в котором жила сторожиха. В то время кладбище в самом деле представляло собой настоящий парк. Южную сторону его осеняли прекрасные липы. Справа от входа, с восточ­ной стороны, росли две большие ели. А по всей террито­рии преобладали дубы, клёны. В одном уголке была даже невиданная в Смоленске белая акация.

Тенистая центральная аллея, обсаженная кустарни­ком, плавно спускалась к центру кладбища, где слева от неё можно было заметить врытый в откос большой склеп. Некоторое время в нём сохранялся, хотя и разграбленный, саркофаг. Примерно в этом месте аллея поворачивала на север и спускалась вниз, в более древнюю часть, ближе к Богословской церкви.

Сюда можно было приходить как в музей. Любоваться красивейшими мраморными и гранитными памятника­ми, читать на могильных плитах самые непредсказуемые изречения и надписи на русском и немецком языках, удивляться художественно исполненным венкам. Можно было просто посидеть на скамьях. А сколько разных птичек гнездилось в окружающих зарослях, наполняя воздух пе­нием. Находили для себя занятие и дети разных возрастов. Здесь играли в куклы, прятки, помогали убирать, приво­дить в порядок заброшенные могилы. В тишине готовились к экзаменам или читали романы. Но так длилось недолго».

До середины 30-х годов прошлого века кладбище оставалось действующим, причём хоронили здесь людей разных национальностей — в те годы вопросы вероиспо­ведания не имели никакого значения. Постепенно самые красивые памятники стали исчезать. Какие-то из них с перебитыми надписями можно было увидеть на свежих могилах. Полное уничтожение кладбища началось во время строительства жилого городка льнокомбината. Надгробия в это время использовались для мощения улицы Пржевальского (позже на них положили асфальт) и облицовки фасадов. Окончательно кладбище престало существовать к середине прошлого столетия. То немногое что ещё сохранялось, разорить помогли так называемые чёрные копатели, оставившие после себя лишь ямы. К со­жалению, сейчас мы видим здесь лишь несколько поваленных надгробий.

В 30-е годы прошлого века, во время строительства жилого городка льнокомбината, был разрушен и участок крепостной стены, проходивший вдоль западной сторо­ны улицы Бакунина. Некогда здесь стояли Коломенская, Безымянная, Богословская и Микулинская башни. Ныне эту часть «ожерелья государства Московского» мы можем увидеть только на фотографиях. Улица же в этом районе повторяет конфигурацию стены.

Находясь на Казанской горе, ненадолго заглянем на улицу имени Красина — советского партийного и государ­ственного деятеля. В прошлом она называлась Казанско-Богословской. В наши дни здесь из-под асфальта местами «выглядывает» старинная булыжная мостовая. Обратим внимание на двухэтажный дом (№ 6) с каменным первым и деревянным вторым этажами. Это один из четырёх известных смоленских адресов М.В. Исаковского. В этом доме поэт проживал в конце 20-х годов прошлого века, когда готовил к изданию свой первый сборник «Провода в соломе». В память об этом неплохо было бы установить на доме мемориальную доску.

---

Автор: Николай Михайлович Сквабченков, член союза краеведов России;
Опубликовано в журнале «Тренд», № 5 [23] — октябрь / ноябрь 2016