Во время прошлой прогулки по улице Соболева мы дошли до Рачевки и отметили, что этот район заслуживает отдельного разговора. Рачевка — давно обжитой район, впервые упомянутый в документах в XI веке. В то время, когда через Смоленск проходил путь «Из варяг в греки», здесь располагалась одна из пристаней.
Об этом периоде нашей истории напоминают названия улиц 1-й и 2-й Верхние Волоки. Их названия, скорее всего, произошли от того, что рядом с пристанью располагались мастерские, куда суда доставляли волоком из Днепра для ремонта. Район, где мы оказались, получил название от одноимённой речки. А вот по поводу происхождения её названия есть несколько версий. Многие придерживается мнения, что оно произошло от слова «рачить», то есть ловить раков. Последних в прежние времена в речке водилось много. Согласно второй версии, название произошло от древнерусского слова «рачить», что значит укреплять (возможно, здесь проходила линия древних укреплений). Слово «рачить» имело ещё и другой смысл. Его довольно легко понять, если вспомнить выражение «рачительный хозяин». Таковыми, рачительными, и были первые жители этой местности — купцы и рыболовы.
К Рачевке, помимо среднего отрезка улицы Соболева, относятся улицы Покровского, Перекопная, Песочная, Полины Осипенко, Окопная,1-й и 2-й Верхние Волоки, Набережная Горького и другие, а также ряд переулков. Этот район всегда жил особой жизнью, являясь полугородом — полудеревней. До революции здесь проживали преимущественно мелкие мастеровые: печники, маляры, столяры, торговцы калачами. В 1885 году местный священник писал: «Рачевцы были грубый и маловерующий народ: священника уважали как необходимое лицо при исполнении разных треб, а в церковь ходили, чтобы других посмотреть и себя показать». Жизнь здесь текла монотонно, трудовые будни для многих сменялись «отдыхом в кабаках за чаркой водки и кулачными боями на Днепре». Впрочем, как и на других окраинах города. Днепр же играл в жизни этого района особую роль. На его берегу находились специальные помосты для стирки и полоскания белья — «портомойни», а также купальни с кабинками. В советское время здесь был оборудован городской пляж с лодочной и спасательной станциями. Смоляне более старшего поколения наверняка, помнят это. Только вот добраться сюда было весьма проблематично: из центра по расписанию ходила только «шестёрка» (автобус маршрута №6), всегда битком заполненная пассажирами. А личный автотранспорт был тогда далеко не у всех.
Неповторимый колорит Рачевки передаёт в своих воспоминаниях известный смоленский архитектор Виталий Иванович Бухтеев (1923-2014). Багорная улица, на которой он жил в детские годы, находится в этом районе, за средней школой №1. Итак, предоставим ему слово: «Эта улица не изменила своего названия: как была Багорная, так и осталась. 5а горой, за гористой местностью, за крутыми склонами. Она как будто специально спряталась от городского шума и суеты. С южной стороны тишину и спокойствие её охраняют надёжные, каменные стены и башни крепости, во главе с таинственной Веселухой.
С северной — рукой подать до Днепра. А с западной — украшает громада собора. Отсюда он то прячется за кронами деревьев, то появляется силуэтом на фоне неба.
Я был влюблён в свою округу, в которой прошло моё незабываемое детство, где я всегда был занят играми, забавами, любил наблюдать, как рисуют художники. Красив и живописен был Днепр с его песчаными пляжами, людными набережными. Не спеша шлёпал белый с красными колёсами и начищенной судовой медью пароход «Октябрёнок». Загрузившись на причале у Нового моста, он делал остановку и подбирал пассажиров в районе Нижненикольской церкви. И торжественно продолжал свой путь, образуя волны, в которые сразу же бросались купальщики. Бороздили воду прогулочные лодки и моторки. Рыбу ловили с лодок, с берега, стоя по колено в воде.
По Днепру гоняли плоты. С любопытством наблюдали мы, как плотовщики длинными баграми виртуозно управляли ими.
На Рачевке, против Крестовоздвиженской церкви, работал перевоз. Перевозчик в больших рукавицах перебирал позвякивающий между двумя металлическими валиками трос. Протяжный гудок. «Октябрёнок» заставлял перевозчика опускать в воду трос для прохождения парохода. Здесь же существовала и лодочная переправа.
Выше по Днепру стояли плоты, с которых ловили рыбу. На нехитрую снасть брался лещ. По плотам бегали, конечно, босыми ногами – не так скользко было на мокрых сосновых брёвнах, от которых подлупами жаркого солнца разносился какой-то особый хвойный запах.
Купаться на Днепре можно было повсеместно, но особенно мы любили Нижнюю и Верхнюю Быстрянку. Купались до посинения, до появления «гусиной кожи». В то время зимой Днепр замерзал. Мы расчищали лёд и делали каток…
С радостью встречали зиму. Было сказочно красиво на холмах у башен. Это был новый мир, когда слепящая белизна делала ещё суровее каменную громаду крепостной стены.
Изобретательности не было предела. Катались с горы на гору, выполняли головокружительные спуски, преодолевали крутые подъёмы, прыгали с трамплина, ездили наперерез друг другу. Собирались обычно значительными компаниями ребят. Веселье, оживление царили, собирались толпы любопытных.
Летом Загорная жила особой жизнью. Прямо на улице играли в лапту. Начинали обычно дети, а если игра затягивалась. то и возвращающиеся с работы взрослые подключались к игре. Игра была довольно сложная, ибо по мячу били не лопаткой, а круглой битой. Попробуй, не промахнись. Играли в городки, бабки, чижика. Были у нас и кегли. Исчезли сейчас эти игры и забавы. В футбол играли тоже на улице».
Что же, как говорится, лучше и не скажешь.
Несмотря на такую разнообразную жизнь Рачевки, слово «благоустройство» отсутствовало в лексиконе местных жителей. И так было довольно долго (а в какой-то степени остаётся и поныне). Вот как описывал Рачевку в 1929 году заведующий местным краеведческим музеем Гавриил Парфёнов: «С улицами ещё плохо, там, где замощено, мостовая разбита, а много улиц и переулков, где весной и осенью, да даже в хороший дождь не пройтись, не проехать, а о пожарном обозе говорить нечего — застрянет в грязи.
С водой на Рачевке плохо. Задумал Горкомхоз провести водопровод по Духовской и Окопной улицам. Говорили рачевцы: ну, наконец, и нам благодать. А как кончились работы, так и весёлость прошла. Вёл Горкомхоз, вёл, до середины Окопной довёл и бросил. И по сию пору большинство жителей воду пьют с колодцев и с Днепра. Но люди не свиньи, всё попьют». Хотя, надо сказать, на фронте благоустройства и улучшения жизни в советское время делалось многое. Были открыты сад-клуб «Красная Рачевка», клуб профсоюзов металлистов, школы, детсад, аптека, амбулатория, закрытая сцена, оборудовали детскую и спортивную площадки. Ещё в 1920 году открыли библиотеку с комнатой-музеем. В 1928 году весь район был официально переименован в Красную Рачевку. В этом же году улицу Духовскую назвали улицей 1-го Мая, а Окопной дали имя Горького. Лишь в 1964 году этим улицам присвоили имя Соболева.
Теперь настало время осмотреть объекты, привлекающие на Рачевке особое внимание. Хотя таковых здесь не много — в районе преобладает усадебная застройка, в последнее время появляются коттеджи. Первую остановку сделаем у двухэтажного здания в Перекопном переулке (№6), занятого детским медучреждением. В прошлом здесь работала известная в городе мельница Поливанова — первая мельница с дизельным двигателем в Смоленске, что на то время было большим новшеством.
В переулке в середине прошлого века были обнаружены руины церкви XII века. Любопытной её особенностью является обилие самых разных клейм и знаков на кирпичах. Остатки ещё одного храма того периода обнаружены под землёй на углу оживлённого перекрёстка улиц Соболева и 2-й Верхнего Волока. Мы же, перейдя этот перекрёсток, направимся, пожалуй, к самому интересному объекту Рачевки — церкви Спаса Нерукотворного Образа, которую чаще называют Окопной (данное название закрепилось не только за церковью, но и за кладбищем, улицей, переулком и связано со Смоленской войной, о которой речь будет впереди).
Храм построили на средства купца и предпринимателя, владельца шляпной фабрики Матвея Борисовича Пискарёва (о его старшем брате Иване Борисовиче мы говорили во время прошлой прогулки) в 1776 году. Во время Отечественной войны 1812 года французы разместили в нём хлебный магазин, что и спасло святыню от разорения. Первоначально церковь была кладбищенской, а в конце XIX века стала приходской. С1936 года, когда практически все храмы в городе, включая Успенский собор, были закрыты, Окопный выполнял функции кафедрального. Свои последние богослужения в нём совершал отец Серафим (Остроумов) — последний довоенный правящий архиерей Смоленской епархии, расстрелянный в 1937 году в Катынском лесу и в 2001 году канонизированный. Церковь закрыли в 1938 году, в здании разместили аккумуляторную мастерскую. Богослужения возобновились лишь в конце 1940-х годов.
В Окопной церкви установлена почитаемая смолянами икона Божией Матери «Умиление» — список с древней иконы, которая по преданию находилась в Свято- Духовом монастыре (располагался на берегу Днепра в районе нынешней Шейновки). Она написана в 1733 году, о чём свидетельствует надпись в нижней части. С этим образом совершали крестные ходы во время страшных эпидемий, её брали в трудные минуты в свои дома жители окрестных сёл и деревень.
Окопная церковь расположена на одноимённом кладбище — одном из самых старинных в городе. На этом некрополе похоронены: первый историк Смоленска Никифор Адрианович Мурзакевич (1769-1834; могила за алтарём храма), церковный историк, до революции редактор «Смоленских епархиальных ведомостей» Николай Никитович Редкое (1870-1935).
В юго-восточном углу кладбища в 1887 году обнаружили руины церкви начала XIII века, но впоследствии их практически утратили (на их месте захоронения). Хотя куски плинфы здесь можно найти между могилами до сих пор. В целом, эта часть города некогда была богата храмами. Один из них находился в районе дома №112 по улице Соболева. Он стал известен науке в 1867 году, когда здесь стали разрабатывать карьер по добыче гравия для строительства Риго-Орловской железной дороги. Во время работ и открылись части разрушенных стен и столбов. Разработка гравия была приостановлена, проведены частичные раскопки. Впоследствии к ним возвращались не раз. Но основательно руины храма на Протоке (так по протекающему рядом ручью, называемому местными жителями Крупца или Протока, этот памятник стали называть) изучили в 60-е годы прошлого века, когда к этому месту вплотную подошла городская застройка. Археологи Николай Воронин и Пётр Раппопорт установили, что здесь с конца XII века стоял большой четырёхстолпный, несколько вытянутый с востока на запад собор, к которому с трёх сторон примыкали галереи. На штукатурке были обнаружены многочисленные надписи-граффити. Но самое ценное — это довольно хорошо сохранившиеся на фрагментах разрушенных стен фрески. По особой технологии было снято и отправлено в Государственный Эрмитаж сорок квадратных метров росписей. Небольшие фрагменты фресок были переданы в Смоленский музей-заповедник.
Много вопросов и предположений связано с храмом на Протоке, разрушаться который стал уже в XIII веке. Это связано было со значительными просадками его фундамента. К XV веку храм разрушился полностью. Одно бесспорно: собор на Протоке был одним из выдающихся памятников древнерусской архитектуры. Ныне на его месте — хозяйственные постройки местных жителей. В 1963 году близ храма на Протоке под слоем земли была обнаружена кирпичеобжигательная печь ХII века.
Теперь об известных людях Рачевки. В этом районе вырос Василий Иванович Смирнов (1892- 1919) — революционер, один из руководителей установления советской власти в Смоленской губернии. Здесь родилась и жила до 18 лет известная современная актриса Дина Корзун.
Продолжением улицы Соболева является улица Шеина. Это значит, что мы оказались в Шейновке. Когда эта местность в конце 1980-х годов вошла в черту Смоленска, оказалось, что теперь в городе две улицы с одинаковым названием — Школьная. Одна из них на склоне Соборного холма, вторая — в Шейновке. Вот последнюю и решено было переименовать в улицу Шеина. И это вполне справедливо, ведь именно здесь располагался лагерь знаменитого воеводы Михаила Борисовича Шеина, имя которого мы не раз вспоминали, путешествуя по городу. Именно на его плечи легла основная тяжесть организации обороны города от поляков в 1609- 1611 годах. Бесстрашный воевода вместе со своей семьёй тогда попал в плен. Пленили интервенты и главу московского Великого посольства митрополита Филарета — отца первого царя из династии Романовых. В 1918 году пленников освободили. Разменной монетой при этом стал Смоленск, оставшийся за поляками. Древний русский город ждал своего освобождения.
И такой момент настал: в 1632 году в связи со смертью короля Сигизмунда III в Речи Посполитой воцарилась смута. Русское правительство приступило к активным действиям. К Смоленску спешно снарядили тридцатидвухтысячное войско, во главе которого был поставлен хорошо знавший город и его крепостную стену М.Б. Шеин. В помощь ему был назначен окольничий Артемий Измайлов. В декабре русские воины взяли город в блокадное кольцо. При этом боевой лагерь русских был устроен к востоку от Смоленска. С тех пор эта местность и стала называться в честь воеводы Шейновкой. Здесь поставили остроги с тёплыми избами, рогатки, частоколы, были насыпаны высокие валы и вырыты шанцы. Шеин основательно готовился к осаде Смоленска, которая продолжалась десять месяцев. Несмотря на первоначальные успехи, русские воины были превращены из осаждающих в осаждённых. В базовом лагере их окружила подоспевшая к городу армия нового польского короля Владислава IV. Началась изнурительная и тяжёлая оборона. В наисложнейших условиях Шеин был вынужден в феврале 1634 года капитулировать. Остатки русского войска в количестве восьми тысяч человек во главе с воеводой были отпущены неприятелем. При этом многие погибли от голода, холода и болезней по дороге в Москву. В столице Шеина ждал суровый приём. Его обвинили во всех смертных грехах и казнили по приговору Боярской Думы. Так закончилась Смоленская война. Несмотря на её трагический исход, образ воеводы Михаила Борисовича Шеина остался в памяти потомков, как образ человека, который искренне и преданно служил своей Родине и сделал для неё все, чтобы было в его силах. Смоленск же был освобождён лишь в 1654 году.
Рядом с Шейновкой расположена Молодецкая (Шейновская) гора, а напротив, за Днепром, — Девичья (Таборная). Предание рассказывает, что здесь устраивались весёлые молодёжные игрища и гулянья со старинным обрядом «умыкания» невест. Главными героями этого обряда были добрые молодцы, находившиеся на Молодецкой горе. Они и «воровали» прекрасных девушек с Девичьей горы. А чтобы заслужить расположение своих избранниц, женихи должны были показать свою удаль — переплыть реку.
Шейновка всегда была популярным среди смолян дачным местом. В наше время сюда доехать довольно легко — часто ходят автобусы и маршрутки, да и у большинства населения есть свои автомашины. А в былые времена дачники переправлялись на противоположный берег Днепра и садились на пригородные поезда — так было проще и быстрее добраться до города. При этом жители Шейновки приходили на помощь. Они переправляли людей на своих лодках, за что брали небольшую плату.
В завершении нашей сегодняшней прогулки выйдем в районе Шейновки к Днепру. Здесь на реке есть островок — любимое место рыболовов. Прежде на нём стояла опора железнодорожного моста, взорванного в 1941 году. Он был построен в 30-е годы прошлого века, когда в Смоленске планировали открытие ещё одного вокзала в районе Киевского шоссе. На берегу реки с тех пор сохранилась ещё и небольшая земляная насыпь. А вот теперь настало время отправиться на отдых, поскольку мы прошли довольно большой путь. Продолжим знакомство с историей смоленских улиц в следующем выпуске.
Автор: Николай Михайлович Сквабченков, член союза краеведов России;
Опубликовано в журнале «Тренд», № 5 [29] — октябрь / ноябрь 2017