Загадка Семлёвского озера

Обоз остановился в лесу. Смолкли скрип колес и чавканье копыт по грязной снежной каше. Уланы конвоя сразу задремали в седлах. Солдаты-обозники поплотнее закутались в пеструю смесь всевозможных одежд. Остановка длилась недолго. Короткий приказ — и снова одна за другой тронулись вперед повозки, фуры, телеги, кареты. Переваливаясь через придорожную канаву, заваленную ветками и тонкими стволами осин, они въезжали в узкую просеку.

Просека выводит к маленькому лесному озеру.

Прямо от кромки леса начинается сплавина — плотно связанный из стеблей и корней плавучий берег. Он колышется под ногами солдат, и на черной поверхности озера возникают едва заметные волны.

Стучат топоры. Солдаты гатят сплавину. Саперы собирают плоты. Два плота уже плавают по поверхности озера. Идет промер глубины. На берегу — группа старших офицеров. Впереди высокий смуглый генерал в черном плаще.

— Мой генерал! — Перед генералом стоял молодой офицер, который только что спрыгнул на берег с плота. — Глубина озера на середине пятьдесят футов, у берега — тридцать пять футов. На дне, по-видимому, толстый слой ила, толщина двадцать футов…

Вдруг лес наполнился сдержанным гулом многих голосов. На просеке послышались возгласы возниц и скрип колес. Ближайшие к берегу повозки подались в сторону, и на опушку выехала кучка всадников во главе с Наполеоном.

Смуглый генерал, высоко поднимая длинные ноги в ботфортах, подошел к императору.

— Все сделано, сир.

— Что сделано? — почти выкрикнул император.

— Все готово. Глубина озера пятьдесят футов, и на дне много ила.

— Начинайте.

Наполеон круто повернул коня и в сопровождении свиты ускакал.

Простуженным голосом генерал выкрикнул команду. Солдаты, толпившиеся вокруг плотов, потащили их к воде, проваливаясь и оступаясь. Началась погрузка. Артиллерийские запряжки въезжают с гати прямо на огромный плот. Солдаты сбрасывают в воду тяжелые тюки в грубой холстине.

Через час все было кончено. Поверхность озера успокоилась…

Может ли Семлевское озе­ро хранить в своих глубинах московские трофеи Наполео­на?

19 октября 1812 года ар­мия Наполеона покидала Мо­скву. Значительно выгорев­шая и покинутая большин­ством жителей, Москва на­несла той армии незримый и неожиданный удар. Без продовольствия, без регуляр­ного снабжения, наполеонов­ская армада пьянствовала и мародерствовала. Выступив­шие из Москвы интервенты были обременены гигантским обозом, везли с собою много золотых и серебряных изделий, ценной посуды, тканей, мехов…

«После полудня, — пишет в своих мемуарах сер­жант Бургонь, — мы двину­лись в поход… Вскоре мы смутились среди множества повозок… Они шли в три — четыре ряда, и вереница тя­нулась на протяжении целой мили».

Сержант пишет, что среди прочих ценностей, най­денных в подвалах сгорев­ших московских зданий, он нес в своем ранце даже об­ломок обшивки креста с мо­сковской колокольни Ивана Великого. Крест этот был сделан из дерева, окован се­ребряными золочеными по­лосами и удерживался не­сколькими также золочены­ми цепями.

«Рабочая коман­да, плотники и другие были отряжены снять этот крест, — пишет Бургонь. — для перевезения его в Париж в каче­стве трофея».

Сняты были и золоченые орлы с вершин кремлевских башен. Таким образом, кроме личных тро­феев, обоз отступавшей ар­мии имел и трофеи, которым придавалось особое, симво­лическое значение. Мемуары этого, как и многих других участников похода в Россию, не оставляют сомнений, что из Москвы в 1812 году были вывезены большие ценности.

После ожесточенного сра­жения при Малоярославце 25 октября 1812 года поло­жение отступавших стало на­столько тяжелым, что, как свидетельствует вюртемберг­ский военный врач Г. Росс, отдан был приказ «поджечь и отдать в жертву пламени всё, что будет оставлено на месте». При этом была взор­ваны даже громоздкие фуры со снарядами. 1 ноября обоз понес новые потери, на этот раз в результате нападения казаков. «Казаки… напали 1 ноября на обоз и имели не­которые успехи», — призна­вал в своих мемуарах Арман до Коленкур. На следующий день, когда отступавшая ар­мия достигла района Вязьма — Семлево, положение стало для нее настолько угрожающим, что, по свиде­тельству того же Росса, в Вюртембергском корпусе при­казано было даже снять с древков знамена и раздать наиболее здоровым и вынос­ливым солдатам, которые должны были спрятать их либо в своих ранцах, либо обмотав вокруг тела, были и другие причины, побуж­давшие Наполеона сократить обоз своей армии. Из-за уто­мительных переходов, посто­янных схваток с русскими войсками и партизанами, а также по недостатку корма количество лошадей значи­тельно уменьшилось. Кроме того, нужно было везти с со­бою множество раненых.

Всё это указывает на та­кую поспешность отступле­ния, на такое бедственное по­ложение отступавших и на такое осознание ими грозя­щей опасности, что возмож­ность уничтожения трофеев представляется вполне ре­альной.

Снаряды взрывали, повоз­ки жгли, а те из них, при которых еще сохранились ло­шади, предоставляли ране­ным. Следовательно, надежд на доставку трофеев в Па­риж уже не оставалось. Но чтобы сделать недоступным противнику большое количе­ство ценностей, их нужно было, конечно, не взорвать, а лишь утопить; причем не в мелкой речке, какие попада­лись на пути отступления, а в достаточно глубоком водо­еме. Им, видимо, и оказа­лось Семлевское озеро…

Итак, обоз с большими мос­ковскими ценностями мог быть столь же реальным, сколь и сами обстоятельства, побудившие Наполеона и его штаб к решительному уско­рению бегства из России. И если армия вынуждена была взрывать боеприпасы, заве­домо ослабляя свою способ­ность к сопротивлению, то необходимость избавиться от крайне обременительного гру­за, требовавшего сильной охраны, представляется оче­видной.

В подтверждение теории

В феврале 1961 года по­исковая партия Научно-ис­следовательского института гидрогеологии в содружестве с полевыми отрядами сту­дентов МГУ провела гидрохимическую съемку акватории Семлёвского озера. При этом отобрали 52 пробы во­ды из озера и некоторых соседних водоемов (ручьи, ко­лодцы). Анализы показали, что в озерной воде содержа­ние золота, серебра, меда, олова, цинка повышено в де­сятки раз. В северо-западной части озера обнаружены две аномальные зоны с резко вы­раженной концентрацией тех же элементов. Любопытно, что в этих зонах содержание серебра близко к концентра­ции его в рудных месторож­дениях.

Повторная гидрохимиче­ская съемка, проведенная в озере весной 1963 года пол­ностью подтвердила резуль­таты первой съемки и уточ­нила контуры выявленных ранее аномалий. Это очень важный факт. Ведь за два года, прошедших после пер­вого исследования, вода в озе­ре успела перемешаться. Значит, устойчивую повы­шенную концентрацию дра­гоценных и редких металлов можно объяснить только одним — источник ионов нахо­дится на дне!

Поскольку в районе Семлёвского озера нет рудных месторождений и рудных проявлений, вполне вероят­но, что аномалии имеют ис­кусственное происхождение и могут быть связаны с «московской добычей».

В одном из номеров газеты «Советская Бе­лоруссия» опубликована ста­тья «Оршанский приказ Бо­напарта». В статье высказывается предположение, что Наполеон был вынужден уто­пить награбленные сокрови­ща не в Семлёвском озере близ Вязьмы, а в озере Стоячем, на последнем этапе сво­его бегства из России, при переходе от Орши к Бори­сову. К такому выводы учёные приходят, анализируя при­каз, упоминаемый в книге Н. Полевого «История На­полеона». Это — единственный документ, в котором го­ворится о судьбе трофеев.

Примечание редакции: по некоторым сведениям это всего лишь другое название Семлёвского озера.

Какое предположение бо­лее соответствует действи­тельности, покажут дальней­шие исследования.